Архимандрит Кирилл (Говорун): Признание церковных дипломов российскими и западными вузами является одной из целей нынешней реформы

— Когда мы спрашиваем, зачем нужно менять систему богословского образования, мы забываем, что на протяжении всей своей истории эта система постоянно реформировалась. И всегда это было связано с новыми требованиями к богословскому образованию, которые выдвигало время. Последняя реформа началась около десяти лет назад, на то было общецерковное решение — резолюция Поместного и Архиерейского Соборов, об этой реформе неоднократно говорил покойный Патриарх Алексий. Сейчас она продолжается и вступает в свою новую стадию. С пятилетних семинарских программ мы переходим к подготовке магистров и бакалавров. Но в первую очередь реформа коснется не столько срока обучения, сколько логики образовательного процесса. Здесь мы ориентируется прежде всего на светские стандарты высшего образования, так называемые стандарты «третьего поколения» и на стандарты, связанные с «болонским процессом».

— Действительно, в соответствии с новыми стандартами студенту прививают не только знания, но и навыки, умения. В отличие от распространенного мнения, это совсем не означает того, что знания отменяются. Знания остаются. Просто теперь студенты должны быть не только образованными людьми, но и уметь применять свои знания на практике. Я не вижу тут никакого противоречия. Правильно поставленная система образования должна помогать усваивать и фундаментальные, и прикладные знания в равной степени. Кроме того, европейская система не является чем-то жестким, это только форма, и содержанием эту форму наполняют сами учебные заведения.

— Безусловно. Это связанно с появлением новых образовательных технологий, упор будет на интерактивность, на диалог между преподавателем и студентом. До последнего времени в системе нашего духовного образования «семинары», привычные для студентов светских вузов, просто отсутствовали. Были только лекции и «самостоятельная подготовка», время, обычно после обеда, когда семинаристы просто сидели и учили наизусть конспекты. Теперь семинарским занятиям, коллоквиумам будет уделено больше внимания, студентам будут даваться темы для самостоятельного изучения, списки литературы, на семинарах они будут докладывать о прочитанном. Более того, семинары станут одним из существенных элементов духовного образования. Появится больше письменных эссе и сочинений, студенты будут больше писать, чем раньше. В целом нагрузка вырастет, но приобретет более творческий характер, перед студентами будет стоять задача уже не просто механического усвоения информации, но ее творческого осмысления.

— Да, нечто подобное будет и у нас, это так называемая «траектория индивидуального обучения». Есть определенный базис, обязательный для освоения всеми семинаристами, и есть вариативная часть. Частичную возможность выбора студент получит уже на бакалаврском уровне, но в полной мере, конечно, он сможет выбирать предметы только в магистратуре.

— Я думаю, у нас не возникнет с этим проблем, потому что еще совсем недавно все наше семинарское образование было четырехлетним. Пятилетние программы появились только в девяностых, так что, переходя на бакалавриат, мы возвращаемся к старой системе. Большинство провинциальных семинарий будут присваивать своим выпускникам именно бакалаврскую степень, и только некоторые из них получат право присваивать степень магистра — те, что смогут обеспечить соответствующий уровень преподавания. К новым программам семинарии будут переходить не сразу, уверенно можно сказать только то, что уже в этом году к подготовке магистров и бакалавров приступят в Москве и Санкт-Петербурге.

— С церковными кандидатскими и докторскими степенями существует такая же неразбериха, как и со светскими. Российский кандидат наук условно соответствует западному «доктору философии», а доктор — «заслуженному профессору». Церковные степени кандидата богословия, магистра и доктора в том виде, в котором они существовали раньше, не совпадали ни с зарубежной, ни со светской системой. Теперь мы постараемся их привести в соответствие с мировой практикой. Безусловно, кандидат будет выше магистра, как это и принято в светской системе высшего образования. Нашу магистерскую степень мы будем приравнивать к степени магистра светского вуза или зарубежного университета, а кандидатские степени постараемся приравнять к степени кандидата наук, с одной стороны, и к зарубежной степени «доктора философии» — с другой. Все это существенно повышает требования к написанию кандидатских сочинений.

Кроме того, изменения коснутся и докторских степеней. Если раньше церковные докторские степени присуждались без защиты диссертации, как признание выдающихся заслуг церковного ученого, то теперь эта степень будет предполагать защиту докторской диссертации, и к ней мы будем применять все те же требования, которые применяются государственной аттестационной комиссией к светским докторским диссертациям в области гуманитарных наук.

— Везде свои сложности. Я окончил Киевскую духовную академию и семинарию, учился в Греции на богословском факультете Афинского университета, писал диссертацию в Англии. Когда мы разрабатывали реформу, то нам хотелось объединить все лучшее, что есть в этих трех системах, и создать свою, синтетическую. Греция славится очень хорошим фундаментальным образованием, но там достаточно сложно писать диссертацию, по множеству причин; в Великобритании, напротив, фундаментальное образование, может, и не такое блестящее, но великолепно продумана система работы над диссертациями. Там студент, перед тем как он будет допущен к написанию работы, обязан пройти спецкурс в области научной методологии: этот курс включается в обязательную часть магистерской программы. Этот элемент мы позаимствовали и для нашей системы. В российской светской науке существует предвзятое отношение к церковным исследователям, потому что некоторые из них действительно просто не владеют методологией научного исследования в достаточной мере, сегодня наша задача — разрушить этот стереотип.

— Безусловно. В чем заключается эта конфессиональная составляющая? Об этом можно прочитать целую лекцию. Нужно уметь синтезировать установки традиции и научные методы, этому нужно просто научиться. Я не думаю, что между традицией и научными методами может быть конфликт. Ведь если мы ссылаемся на традицию — мы всегда ссылаемся не на традицию вообще, а на конкретных отцов, на конкретные тексты. Это работа с источниками, и она одинаково обязательна как для церковного, так и для светского ученого.

— Пока они не признаются, вернее, существуют отдельные прецеденты, но нет системы такого признания. Дело в том, что на Западе нет государственных аттестационных комиссий (вроде нашего ВАКа), и научные степени там присуждает каждый университет самостоятельно. В каждом отдельном случае, когда мы отправляем нашего студента на обучение в западный университет, нам приходится отдельно договариваться относительно того, чтобы его семинарский диплом был признан, чтобы он мог поступить на магистерскую или докторскую программу. Для того чтобы за рубежом признали наш диплом, нам совсем не обязательно, чтобы его признавали в России. И в то же время признание наших дипломов западными вузами, равно как и признание их российской светской системой высшего образования, является одной из целей нынешней реформы.