Профессор Гарри (Кирилл) Дженкинс. Вера – словно колодец внутри меня, всегда освежающий и обновляющий

- Мы надеемся, с Божьей помощью, открыться в начале 2015/2016 учебного года, то есть осенью 2015 г. Цель нашего института – предложить православным студентам дополнительный вариант получить высшее православное образование (а таких вариантов в США очень немного). Для этого мы предлагаем minor (курс дополнительного обучения): «Православная мысль и культура». Этот курс будет включать в себя историю, философию, литературу, музыку и курс богословия восточного православного мира. Мы собираемся соблюдать полный литургический календарь богослужений, кроме воскресенья (мы бы хотели, чтобы в этот день наши студенты посещали постоянные приходы). Так что один из первых, кого нам нужно найти, – это священник, который был бы одновременно ученым. Кроме того, мы намерены представить летние программы для учащихся старших классов средней школы и возможность посещения курса для представителей других  колледжей или университетов, которые хотят больше узнать о своей культуре и вере. Еще мы хотим включить сюда иконопись (историю, богословие и технику), а также пение – как византийское, так и славянское.

- В настоящий момент ничего подобного не существует. То, на чем бы мы хотели сосредоточиться – это православный взгляд на так называемые свободные науки.  «Свободные» не в смысле свобод современного западного либерализма. Здесь подразумевается вера в то, что существуют некие инструменты, которые являются частью жизни разумного человека – инструменты, позволяющие нам использовать знание во благо. Назначение образования не в знании, но в  мудрости, рассудительности, зрелости – в этом цель и нашего учебного плана. Что касается наших главных отличительных черт – то мы будем подходить к изложению наших предметов таким образом, как следует подходить к богословию, размышлению о Боге. Богослов тот, кто молится, а тот, кто молится – богослов. Чтобы понимать Бога, мы должны знать Бога как Личность, как Три Лица, должны жить в Боге. Мы не можем изучать Достоевского, Гоголя или Александроса Пападиамантиса, не имея к ним какого-то отношения, «не живя в их семье». В современной Западной Европе преобладает критический дух, чтение происходит с «герменевтикой подозрения». Мы же должны читать с герменевтикой сочувствия, сострадания, подходить изнутри Предания, иначе мы очень многое упустим. Так что наш профессорско-преподавательский состав будет всецело православным.

- Несмотря на то, что в нашей стране есть интерес к нашей вере среди неправославных, и любой волен прийти учиться в наш институт, все же наша цель – православные. Я бы не сказал, что православных в Соединенных штатах «исчезающе мало». «Мало» - неподходящее слово. Конечно, Литургию регулярно посещают всего около миллиона православных.  Тем не менее, в недавнем исследовании всех религий США православие было среди немногих растущих – и не из-за притока людей из Восточной Европы или Средиземноморья, но благодаря тому, что церковь привлекает новообращенных и удерживает больший процент молодых людей, чем многие другие христианские сообщества. В некоторых приходах (например, в моем) полно детей, во многих люди обращаются в Веру. Нельзя сказать, что мы прилагаем все усилия, чтобы сохранить наших детей на приходе. Наш институт, надеемся, будет одним из средств для этого.

- Мы не хотели бы, чтобы это было греческое, русское или сирийское образование – но чтобы оно включало в себя их все. Однако мы с самого начала стремимся к архиерейскому надзору и церковной дисциплине. Не представляю, как мы можем быть православными без привлечения епископов, и я надеюсь, они примут участие в нашем деле с самого начала.

Мы будем приглашать епископов всех юрисдикций в наш Совет.  Они смогут удостоверять, могут ли наши преподаватели обучать студентов, или же участвовать в обучении вместе с нами. Мы всегда будем приветствовать, если они смогут приехать и прочитать лекцию. Мы уже в контакте с некоторыми архиереями.

- Если мы примем преподавателя, который, Боже упаси, впадет в ересь, то архиереи смогут, как наши Архипастыри, остановить работу этого члена корпорации.

Мы пока точно не знаем, как это будет устроено, хотя есть несколько способов. Например, мы могли бы иметь престол под омофором одного из местных архиереев и иметь на факультете любых священников с разрешением от своего епископа на служение у нас. Этот вопрос мы еще не проработали.

- Мы, конечно, открыты к сотрудничеству с любым каноническим православным учебным заведением в Соединенных Штатах на любом уровне, однако наша цель намного шире, чем семинария. Мы ближе к академии, поскольку будем предлагать множество других предметов, недоступных в семинарии: курсы литературы, музыки, истории – причем это будет не только история Церкви или церковного учения, не только богослужебное пение. Мы будем делать акцент на свободных науках – инструментах и способностях свободных граждан.

- В настоящий момент у нас нет планов магистерской и докторской программы, хотя это и возможно в будущем. Сейчас у нас в США есть только ограниченный набор возможностей для обучения в магистратуре и докторантуре православных институтов, которые не являются чисто богословскими. Мы начнем с бакалаврской программы, а затем, если будет на то возможность и необходимость, рассмотрим вопрос магистерских программ. В этом случае для нас было бы великой радостью, если бы студенты из Москвы приезжали к нам, а наши студенты – в Москву.

- Проблема может быть только в прямой государственной поддержке, поэтому мы не ищем помощи от государства. В Соединенных Штатах государственная поддержка часто означает государственный контроль. Ирония нашей культуры в том, что мы хотим религии вне государства, а государство постоянно вмешивается в дела религии – почти в любом случае, который ему представляется. В государственных институтах – таких как Ратгерский или Темпльский университеты – есть религиозные отделения, но они учат богословию не с догматической перспективы, а всецело с академической, как в предмете «история религий». В таких местах к христианству подходят с тех же позиций, как к буддизму или исламу. Поскольку это школы с государственной поддержкой, они не могут учить одной вере как истинной – они должны преподавать в сравнительном ключе. Этого не будет в Институте Восточного  университета.

- Я верю в победу Христа и Его Церкви, однако я не вижу немедленного решения этого вопроса. Я думаю, это происходит оттого, что многие люди на Западе некритически восприняли современные категории и идеи в качестве нормативных, вместо того чтобы считать нормативной жизнь во Христе. К таким категориям относятся «светское» и «священное». Для православного таких категорий не существует, потому что все должно усовершиться и прославиться во Христе. Также сюда относится прогрессизм, который почти всегда считает настоящее лучшим, чем прошлое. Как может прогрессист почитать Предание? С прогрессизмом связана и вера в светское как в область, автономную от Христа, что привело к идолопоклонничеству наукам, которые часто находятся на враждебных принципах по отношению к нашей вере.

Это часто приводит к заключениям (в частности, в вопросе пола), которые противоположны христианской нравственности. Многие христиане в США недостаточно хорошо потрудились в катехизации своих детей или в подготовке их к восприятию Евангелия Христа. Слишком многие купились на миф светскости.  Как сказал Честертон, люди, не верящие в Бога, не то чтобы вовсе ни во что не верят, но верят во что-то другое вместо этого.

Так что я действительно думаю, что все это временные явления, но в то же время очень опасные. Понятие воображаемых прав начинает сейчас теснить реальные свободы (роль государства постоянно расширяется). Меня это беспокоит, у меня девятнадцатилетняя дочь и я боюсь за нее и за мир, в котором она будет жить. Но я верю, что в конце концов Евангелие победит – так же как вы в России преодолели атеизм.

- Я принял кальвинизм в колледже, посещал реформатскую (кальвинистскую) семинарию, закончив ее в 1990 г. В семинарии я осознал, что Церкви нужна торжественная и благоговейная форма богослужения, которую мы, кальвинисты, называли «литургической» (мы представления не имели, насколько особое значение имеет слово «Литургия» для православного).  Я начал читать православных авторов таких, как о. Александр Шмеман, в 1980-х, хотя в действительности не понимал тогда, что я читаю.

После семинарии я поступил в магистратуру университета Мэрилэнда. Моим научным руководителем был Аристид Пападакис, благочестивый и образованный грек, который специализировался на поздней византийской истории.  Он поколебал мое иконоборчество и посмеивался над тем, что куча пресвитериан читают Шмемана. Он заставил меня переосмыслить множество вещей, в частности, природу и центральное место Воплощения не только в богословии, но и в науке, литературе и истории. Его книга «Кризис в Византии» заставила меня переосмыслить то, что я, как мне казалось, знал о Filioque. Основания моей пресвитерианской веры начинали разрушаться, но в тот момент я этого не видел.

Свою докторскую диссертацию я начал в Ратгерском университете, на отделении средневековой истории, в 1992 г. Одновременно я преподавал и закончил свою работу только весной 1995, когда сдал экзамены и защитил свою диссертацию. К 1995 г. я уже видел, что в моей вере есть некоторые существенные противоречия, но тогда я думал, что смогу сохранить свое кальвинистское кредо.

Работая над своей диссертацией о Джоне Джуэле, протестантском епископе из Солсбери (1561-71), главном апологете Елизаветы I Тюдор, я услышал лекцию Уильяма Абрахама, который в тот момент был методистом, но позже обратился в православие. Профессор рассказывал о феминистских нападках на Троицу. Он говорил, что в сущности феминистки участвуют в пересмотре основ христианской веры – разумеется, выхолащивая из них все христианство. Он также сказал, что именно этим, по сути, и была Реформация – глобальным пересмотром правила веры. До этого момента я относился к Джуэлу (который обильно цитировал Отцов) как к одному из тех, кто просто не понимал то, о чем читает. Однако после этой лекции я понял, что Джуэл занимался ревизией канона веры, правила веры. Действительно, именно это и сделал протестантизм в целом.

К 1997 г. я знал, что уже не могу оставаться протестантом и был практически уверен, что собираюсь стать православным.  Я прекратил быть пресвитером своей приходской церкви в 1998 г. и навсегда прекратил посещать ее, а в 1999 г. стал посещать православный приход. Я перестал быть протестантом. И  хотя я и читал о православии с 1980-х гг., только теперь, когда я начал посещать приход, все стало обретать смысл: место святых, Богородицы; Христа, Второго Лица Святой Троицы, как Примирителя Бога и человека. Вера – словно колодец внутри меня, всегда освежающий и обновляющий. Я никогда не прекращал изучать нашу Веру и я уверен, что никогда не перестану.

- Да, в настоящий момент я действительно его основной вдохновитель, но я не хотел бы его возглавлять и оставлять аудиторию и преподавание. Я верю, что именно в этом мои основные таланты. Другие будут лучшими администраторами, чем я. Но сейчас я занимаюсь всем, хотя у меня много помощников и ассистентов.

- Если у о. Серафима Роуза есть определенная известность среди неправославных в моей стране, особенно благодаря его короткой книге о нигилизме, то о. Гавриил и профессор Ларше широко известны только среди тех, кто изучает богословие. Многие неправославные знакомы с о. Александром Шмеманом, который действительно получил известность благодаря американскому телевидению. И хотя даже о. Серафим и о. Александр имеют ограниченную известность, я очень верю в американское православие. Многие молодые люди в Америке отходят от той поверхностной и чрезмерно эмоциональной религии, какой является американское христианство. Одни приходят просто к неверию, но многие другие, тоже разочарованные этим типом христианства, хотят  чего-то более глубокого, основательного. Многие из них становятся римокатоликами, другие – православными. Перед нами много работы, наша молодежь должна изучать свою веру. Это необходимо не только для того, чтобы мы могли выпускать священников более образованных и в большем количестве, хотя это тоже необходимо. Но также нужно, чтобы у нас были верующие православные врачи, учителя, юристы и бизнесмены.

- Английский христианский писатель К. С. Льюис  однажды заметил (это было в 1950-е гг.), что мы входим в новые темные века. Если искать человека, который не знает латыни, хотя ее знал его отец – то его легче найти в 1950-е гг., чем в конце V века.  Я, конечно, не думаю, что только лишь знание латыни само по себе обозначает культурного и образованного человека. Тем не менее, этот упадок – знак того, что образование, а значит, и мудрость прошлого утрачена. Мы более не стараемся образовать душу и внушить нашим студентам навыки мышления, необходимые, чтобы сделать их свободными в смысле способности самостоятельно мыслить, схватиться с трудными вопросами и подойти к верному ответу. Поэтому мои пожелания российским студентам такие же, как американским – чтобы мы вновь восприняли те древние, но вневременные и вечные истины, которые подлинно дают нам свободу любить Бога и ближнего, которые учат нас тому, как нам жить друг с другом в наших городах и деревнях, а также в наших семьях. Кроме того, я бы хотел, чтобы  некоторые студенты из Москвы приехали в Соединенные Штаты. И в наше время верно то, что сказал Господь: поля полны жатвы и мы нуждаемся в работниках, которые вошли бы в виноградник нашего Господа. Я молюсь о том, чтобы наши школы постарались остановить волну секуляризма, распространяющегося по Европе и Америке, против которого так смело и красноречиво высказывался митрополит Иларион (Алфееев). А больше всего я бы пожелал им, как и каждому из нас, учиться любить друг друга, и особенно тех, над кем их поставит Бог – своих прихожан.