Декабрьский номер «Юрист прихода» завершает проект «Сообщество юристов религиозных НКО», ставший победителем конкурса «Православная инициатива». Гостьей уходящего года стала юрисконсульт Учебного комитета Русской Православной Церкви Наталия Сергеевна Семенова.
Наталия Сергеевна Семенова – юрисконсульт Учебного комитета Русской Православной Церкви.
Окончила юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета в 1999 году, Университет Экс-Марсель III (Université Aix-Marseille III), факультет права и политических наук (Франция) в 1998 (магистратура) (D.E.A.). В 2012 году получила высшее религиозное образование (специалитет) в Московской духовной академии.
2002 году защитила диссертацию, получив степень кандидата юридических наук (специальность – Международное и Европейское право).
В настоящее время – доцент кафедры церковно-прак- тических дисциплин Московской духовной академии, свободно владеет английским и французским языками.
Имеет более 80 публикаций, из которых 50 на elibrary.ru/48 в РИНЦ. Индекс Хирша – 6 (elibrary) / 5 (РИНЦ) при общем количестве цитирований – 190/172. 21 статья опубликована в журналах ВАК; 6 статей в журналах SCOPUS/Web of Science; 4 монографии (из них 3 – в соавторстве).
Наталия Сергеевна, как нам известно, Вы занимаетесь юридическим сопровождением образовательных организаций Церкви. Как давно Вы находитесь на этом посту? Откуда пришли, где учились, работали до прихода в Учебный комитет?
– Я работаю в Учебном комитете с 2010 года, то есть в марте этого года исполнилось десять лет. Базовое образование – Санкт-Петербургский государственный университет, юридический факультет. Окончила также программу, аналогичную современной магистратуре, в университете Экс-Марсель III (Франция). Основной деятельностью было преподавание. Будучи еще аспиранткой юридического факультета СПбГУ, преподавала международное право. Параллельно работала в администрации юридического факультета СПбГУ в должности помощника зам. декана по международным связям, а потом координатора международных проектов и программ. Однако первый опыт работы был еще в студенческие годы в должности юрисконсульта на совместном предприятии (российско-немецком) в 1996–1997 гг. В 2005 году переехала из Санкт-Петербурга в Москву в связи с профессиональной деятельностью (правовые вопросы в коммерческой сфере). В 2009 году вернулась в сферу образования, и владыка Евгений благословил на работу юрисконсультом в Учебном комитете, которая совмещалась с работой юриста в Московской духовной академии.
Скажите, а вот какова специфика церковного юриста? Чем она отличается от деятельности, которой занимаются юристы, работающие в государственном секторе или, к примеру, на коммерческих предприятиях?
– В Учебном комитете моя работа связана с правовым обеспечением образовательной деятельности духовных учебных заведений Русской Православной Церкви и иных образовательных организаций, подведомственных Учебному комитету.
Основная специфика работы заключается в том, что духовные учебные заведения имеют два правовых статуса. С одной стороны, они являются религиозными организациями, и этот статус первичен. С другой – они являются образовательными организациями. Сложность заключается в сочетании этих двух статусов. Если в законодательстве, как правило, все понятно, то в правоприменительной практике возникает очень много вопросов. Например, если открыть типовой устав духовного учебного заведения, который утвержден Священным Синодом, то можно увидеть, что основными видами деятельности духовного учебного заведения являются, прежде всего, совершение богослужений и обучение религии. Очевидно, что основной для духовных учебных заведений является образовательная деятельность, однако в силу первичности статуса религиозной организации в уставе духовной школы должны быть сначала указаны именно эти виды деятельности.
Учебный комитет сотрудничает с Министерством высшего образования и науки РФ, Рособрнадзором, Росаккредагентством и другими учреждениями. Основная задача в этом сотрудничестве найти в рамках существующего правового поля компромисс между нашими внутренними установлениями – каноническим правом и требованиями государственного законодательства. Безусловно, в законодательстве предусмотрена возможность для духовных учебных заведений вводить дополнительные условия приема и отчисления студентов, правила внутреннего распорядка и другие правила, связанные со статусом религиозной организации. Однако граница между тем, что является исключительной компетенцией Церкви, и тем, что является исключительной компетенцией государства, на практике не всегда уловима. Причем, интересно, что разногласия относительно этой границы возникают не только между светскими и церковными юристами, но даже между церковными юристами, хотя это редкий случай. При появлении противоречий в сфере образовательной деятельности совместно с государственными органами ведется поиск взаимоприемлемых решений с учетом наших внутренних установлений. Хотелось бы отметить высокий уровень сотрудничества с государством.
Наглядным примером такого сотрудничества может служить статья 87 Федерального закона «Об образовании В Российской Федерации», которая называется «Особенности изучения основ духовно-нравственной культуры народов Российской Федерации. Особенности получения теологического и религиозного образования». Ее содержание является плодом совместной почти двухлетней работы между Русской Православной Церковью и Министерством образования и науки РФ. Это было мое первое большое задание в Учебном комитете. Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом была создана специальная комиссия от Церкви для работы над законопроектом этого федерального закона, в которую я вошла как юрисконсульт Учебного комитета.
Поэтому, могу сказать, что деятельность юриста в Учебном комитете имеет особую специфику и отличается от деятельности юристов не только коммерческих и иных структур, но даже государственных и частных образовательных организаций, и вообще сферы образования.
Наталия Сергеевна, Вы уже частично ответили на следующий вопрос… И все же, с чем приходится сталкиваться ежедневно в повседневной деятельности? Поделитесь, пожалуйста, своим опытом, расскажете немного о своей практической работе? Например, что стало лейтмотивом в этом специфическом 2020-м году в связи с пандемией?
– 2020-й – это сложный год. Пандемия оказалась серьезной проблемой для сферы образования, в том числе и для духовного. Мы ее решали на ходу, стараясь согласовывать с представителями Росаккредагентства и Рособрнадзора, потому что в этой ситуации никто толком не понимал, как поступать правильно, и что делать. И государство издавало какие- то нормативные акты, форма реализации которых была не всегда очевидна. Как известно, во многих вузах, в том числе и духовных учебных заведениях, выпускные и вступительные экзамены были проведены дистанционно, и здесь, конечно, тоже было очень много вопросов. С одной стороны, у государства, а, с другой стороны, – у нас. Но сотрудничество с государством и проведение совместных вебинаров очень помогло. Однако хочется сказать и о хорошем. В сентябре этого года произошло очень важное событие, которого ждали несколько лет – был принят новый федеральный государственный образовательный стандарт по теологии – «ФГОС 3++». Это событие перекрыло даже проблемы с пандемией в определенном смысле. Теология стала по-настоящему конфессиональным стандартом. Да, нам придется сейчас что-то поменять, что-то подстроить, но мы очень рады и благодарны, что этот стандарт по теологии был принят в редакции, согласованной ФУМО (Федеральное учебно-методическое объединение) по теологии. Это является гарантией его наилучшей реализации. Признаться, мы даже не надеялись, потому что каждый год принятие этого стандарта откладывалось, то ли из-за смены руководства, то ли еще по каким-то причинам. Каждый год в сентябре мы ждали, и ничего не происходило, а в этом году приняли.
То есть, правильно понимая, государство признало такую новую дисциплину как теология?
– Теология еще в 2015 году была утверждена ВАК в качестве новой научной специальности. Образование по этой специальности есть на всех уровнях высшего образования – от бакалавриата до аспирантуры; можно защищать диссертации на соискания ученой степени кандидата и доктора теологии. ФГОС 3++ устанавливает правила реализации основных образовательных программ по направлению теологии.
Наталия Сергеевна, поскольку Вы работаете в образовательной сфере, приходилось ли заниматься вопросами апелляций, с которыми бы обращались учащиеся или их родители? Когда речь идет, к примеру, об исключении учащегося из образовательного учреждения или о дозволении продолжить обучение. Бывают ли такие истории?
– На моей памяти, в течение десяти лет их было всего две или три. В Учебный комитет редко обращаются, только в каких-то исключительных случаях. Был случай, видимо, действительно исключительный, когда студент чувствовал свою правоту по отношению к администрации. Мы тогда написали соответствующему учебному заведению о том, что администрация должна соблюдать законы и предоставить ему право на пересдачу. И они это сделали. Но, кажется, студенту это особо не помогло, потому что он сначала долго болел, а потом отчислился, не стал продолжать обучение. В принципе, апелляции бывают очень редко даже в самих духовных учебных заведениях, а уж чтобы они доходили до Учебного комитета – это какой-то критический случай должен быть.
А случалось ли участвовать в судебных спорах с государством? Допустим, отстаивая имущество духовных школ.
– Нет. Ведь все, что касается имущества, этим занимается Правовое управление Московской Патриархии. Обычно Учебный комитет этим не занимается.
А, может быть, была совместная деятельность с Правовым управлением Московской Патриархии по имуществу или по каким-то другим вопросам с государством?
– Редко, но бывает. Например, вопросы, касающиеся внесения изменений в типовые уставы духовных учреждений, регистрации духовных учебных заведений, поскольку сотрудничеством с Минюстом занимается именно Правовое управление. Если в региональных семинариях возникают проблемы с территориальными управлениями Минюста, то мы обращаемся к Правовому управлению, чтобы снять те вопросы, которые уже были согласованы. Иногда Правовое управление присылает нам на согласование то, что касается образовательной деятельности. Со своей стороны, мы запрашиваем в Правовом управлении позицию относительно отдельных вопросов, связанных со статусом духовных учебных заведений как религиозных организаций. Бывают внутренние церковные документы, которые передаются на соисполнение Учебному комитету и Правовому управлению. Совместно трудились, когда речь шла о поправках в Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», касающихся образовательной деятельности.
Наталия Сергеевна, а у Вас есть помощники? В Учебном комитете есть еще юристы кроме Вас?
– Если говорить о юристах, то кроме меня нет, но большинство вопросов мы обсуждаем с коллегами, а потом я уже оформляю согласованные решения с правовой точки зрения. Окончательное решение всегда остается, конечно, за Председателем Учебного комитета протоиереем Максимом Козловым. Отец Максим, надо сказать, всегда указывает на обязательное соблюдение как церковного, так и государственного закона.
Скажите, а вообще, по каким критериям подбираются кадры в Учебный комитет? Когда Вас принимали, на что обращали внимание?
– Наверно, как и во всех церковных структурах, по благословению. Если же говорить о содержательной части, то тогда, а это было в 2010 году, стоял вопрос о том, что нужно было интегрировать духовные учебные заведения в государственную систему образования в рамках так называемой Болонской системы, и как раз мои знания и практический опыт в этой области пригодились. Хочется отметить, что в Учебном комитете большинство сотрудников параллельно являются преподавателями в духовных учебных заведениях. Поэтому мы знаем образовательный процесс изнутри, что очень важно для нашей работы. Ведь Учебный комитет является своего рода церковным аналогом государственного Министерства высшего образования и науки РФ. Если, допустим, какая-то семинария озвучивает свои проблемы, мы понимаем эти проблемы очень хорошо, потому что сами сталкиваемся с ними как преподаватели. И их решать проще, потому что, опять-таки, мы знаем специфику.
Вы, как известно, преподаете в Московской духовной академии. А какой предмет ведете?
– На бакалавриате – «Церковь, государство и общество». Но большая часть предметов у меня в магистратуре: «Основы современного российского права», «Актуальные проблемы правового положения Русской Православной Церкви в государствах ее канонической территории», правоведче- ская и научно-исследовательская практики. Подготовлен новый курс для магистратуры – «Международно-правовая защита религиозных свобод».
А Вашими слушателями являются будущие священнослужители?
– Да, конечно, но также и те, кто уже в сане. На заочном отделении большая часть студентов – священнослужители.
Наталия Сергеевна, а надо ли юристам, которые устраиваются на работу в церковные организации, в те же епархии, проходить специализацию? И, вообще, где, в каких российских вузах готовятся лучшие кадры церковных юристов?
– Это серьезная проблема, но могу сказать, что в этом году на Священном Синоде была утверждена наша магистерская программа «Современное каноническое право». Она включает, с одной стороны, каноническое право, то есть все то, что касается внутреннего законодательства Церкви, а, с другой стороны, – государственное законодательство и международное право, касающееся религиозных прав и свобод. Конечно, был бы идеальный вариант, если бы абитуриенты, поступающие на эту магистерскую программу, имели бы юридическое образование, поскольку ни в одном светском вузе не готовят церковных юристов. Не существует даже курсов повышения квалификации в этой сфере. Здесь надо несколько лет проработать, чтобы понимать все тонкости. Иными словами, светскому юристу нужно повышение квалификации в области бого- словия, а богослову – в области юриспруденции. Именно эту задачу мы хотим начать решать в рамках нового профиля магистратуры МДА «Современное каноническое право».
Такой, может быть, глобальный вопрос: с какими основными сложностями сталкиваются образовательные организации Церкви с юридической точки зрения? Насколько светское законодательство органично сочетается с традициями церковного образования в России?
– На самом деле, существует такая дилемма. С одной стороны, Церковь не очень хочет, чтобы вмешивались в ее внутреннюю компетенцию по подготовке пастырей. И в принципе, здесь государство чутко идет навстречу Церкви: если вы хотите готовить пастырей, пожалуйста. Есть законы, есть статья 4 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», в которой прописано, что вы сами готовите пастырей так, как вы хотите. Это ваша внутренняя компетенция, здесь нет проблем, это ваш персонал. Но, с другой стороны, если вы хотите иметь государственный диплом, который признается государством, диплом о высшем образовании, то вы обязаны выполнять требования государства, которые оно устанавливает. А иначе как государство будет признавать ваш диплом, ведь оно не знает, чему вы учите, на каком уровне вы учите и так далее. И как тогда государство признает ваш диплом? Здесь вопрос, в основном, в этом.
Если мы хотим, чтобы наше образование признавали, то обязаны подстраиваться. К примеру, выполнять те требования, которые сокращают программу, сокращают те предметы, которые раньше преподавались в большем объеме. Такие, как «Новый Завет», «Ветхий Завет», «Догматическое богословие» и другие базовые предметы, где у нас было большое количество часов, а теперь их (эти часы – прим. ред.) надо отдавать, допустим, на «Физкультуру» или на другие малозначимые предметы для духовного учебного заведения. Но, тем не менее, мы обязаны выполнять эти стандарты, они являются обязательными. Поэтому мы порадовались новому стандарту ФГОС 3++ по теологии, который, конечно, не упраздняет физкультуру, но в большей степени адаптирован под нужды духовных учебных заведений.
Беседовала Анна ПАНИНА