Доклад на Международной церковно-научной конференции «Духовное наследие равноапостольного Николая Японского. К 110-летию со дня кончины святителя Николая, Архиепископа Японского».
13 августа — день рождения святителя Николая Японского.
В своем небольшом сообщении я бы хотела обратиться к теме деятельности Токийской духовной семинарии в середине 1890-х гг.: остановлюсь на планах святителя Николая Японского по преобразованию этого учебного заведения и попробую предположить, почему же эти планы не воплотились в жизнь в полном объеме.
По мысли начальника Российской духовной миссии одной из главных задач деятельности Токийской семинарии являлась подготовка хорошо образованных миссионеров для дальнейшей христианской проповеди на территории Японии. Владыка Николай предполагал, что семинария будет служить успеху проповеди и процветанию Церкви, и в том числе освободит Россию присылать миссионеров в Японию.
В конце 1870-х гг. основными проблемами в развитии учебного заведения были отсутствие достаточных средств и преподавателей. С выделением средств для Российской духовной миссии первая проблема была более-менее решена; отправка выпускников семинарии для продолжения обучения в российских высших духовных заведениях решила вопрос с обеспечением семинарии преподавателями.
С середины 1890-х гг. начальник Миссии стал вынашивать планы переустройства Токийской духовной семинарии. Он считал, что из небольшого учебного заведения с 40−50 учащимися, она должна преобразоваться в «учебное заведение, ни в чем не уступающее по программе японской гимназии, но с прибавлением предметов духовных, наук религиозных, и с воспитанием учеников в нравственно-религиозном духе».
Для этого предполагалось расширить учебное заведение (в том числе, выстроить новые здания для классов и размещения семинаристов) и привлечь в семинарию для обучения всех японских юношей, желающих получить, кроме достойного гимназического образования, нравственно-религиозное воспитание.
Своими планами владыка Николай поделился с Иоанном Кавамото (Сэнума), который на тот момент заканчивал Киевскую духовную академию, и которого начальник Миссии рассматривал как будущего руководителя преобразованного учебного заведения. Святитель писал Иоанну Кавамото: «Откроем семинарию и для язычников. Оповестим по всей Японии, что на Суругадае учебное заведение, ни в чем не уступающее по программе гимназиям …, но с прибавлением предметов духовных, наук религиозных, и с воспитанием учеников в нравственно-религиозном духе». Он считал, что хотя светские школы и предлагали хорошее светское образование, но вопросы нравственности и религиозности в них не затрагивались. Поэтому, владыка Николай был убежден, что многие родители японских юношей, желавшие бы воспитать их «добронравственными и религиозными», будут отправлять своих детей в семинарию.
Почему же эти планы по открытию семинарии для всех японских юношей, а не только христиан, не были воплощены в жизнь? Конечно, на это решение святителя повлияло множество факторов. Например, одной из причин могло быть то, что святитель не видел в своем окружении «настоящего педагога», который бы одновременно со строгостью и любовью воспитывал подрастающее поколение. Но все же, на мой взгляд, есть событие, которое послужило толчком к изменению взглядов святителя Николая на преобразование семинарии.
В дневнике за 6/18 октября 1895 г. св. равноапостольный Николай сделал запись о прочитанной им на страницах газеты «Japan Daily Mail» передовой статьи под названием «The problem of high class education by missionaries» (авторства в статье указано не было).
О чем же в ней говорилось? Осенью 1895 г. в Японию была прислана комиссия под руководством высокопоставленного представителя Американского совета уполномоченных по делам иностранных миссий (ABCFM) Джеймса Леви Бартона (1855−1936). Комиссия, в том числе, должна была провести «расследование всего вопроса о высшем образовании, которым занимаются здесь христианские миссионеры, и также в соответствии со специальными инструкциями собрать информацию об университете Досися». Бартон считал, что главной потребностью христианских общин коренных народов является хорошо подготовленное руководство.
Чтобы «исследовать, полезен ли университет Доосися … в смысле распространения христианства» Бартон и еще три члена комиссии посещали миссионерские станы различных христианских конфессий, в том числе они посетили и стан Российской духовной миссии в Японии.
В статье из «Japan Daily Mail» приводилось мнение некоторых миссионеров, которое сводилось к тому, что «университет не выполнил задачу, ради которой был основан покойным доктором Ниидзима, и, следовательно, больше не может должным образом рассчитывать на поддержку Американского совета иностранных миссий». В подтверждении этого автор статьи писал, что наряду с христианством, в университете читаются лекции о других религиях, например, о буддизме: «Буддийскому священнику разрешается обращаться к тем же студентам, которые часом ранее слушали христианского миссионера». Также отмечалось, что «религия не является обязательным предметом, и, по слухам, большинство студентов относится к ней с безразличием». Автор размышляет также о том, что в японском обществе за последние несколько лет возросло чувство антипатии к учебным заведениям, полностью находящимся под контролем иностранных миссионеров; многие японские юноши покидают такие школы «при любых попытках прозелитизма». Также в статье была отмечена следующая особенность деятельности японских учебных заведений, организованных иностранными миссионерами: «Хорошо установленным фактом является то, что, когда управление любым христианским учебным заведением доверяется исключительно японцам, постепенно наступает ослабление дисциплины и христианской направленности».
Автор статьи рассуждает о том, что организация преподавание светских предметов миссионерами не может считаться настоящей миссионерской организацией, так как не направлена напрямую на проповедь христианства. Но в то же время влияние, которое оказывает преподавание светских предметов христианскими учителями на нравственное развитие ученика, очень важно: учащийся начинает подражать методам своих учителей, принимает во многом их принципы и взгляды. Таким образом, христианство, представленное ученику пусть и косвенно, становится для него «благотворным вероучением». Именно эта сравнительно небольшая статья с большой вероятностью оказала влияние на идеи и планы равноапостольного Николая Японского по переустройству Токийской духовной семинарии.
Начальник Миссии размышлял об изложенных в статье проблемах христианских школ несколько дней. В начале он выделил основное и главное отличие Токийской семинарии от учебных заведений других христианских конфессий: «цель же у нас поставлена прямо и ясно — чисто религиозное служение Церкви», — записал святитель в своем дневнике сразу по прочтении статьи. Поэтому, продолжал начальник Миссии, «стремящиеся к мирским выгодам не идут к нам».
Но из ситуации, изложенной в передовице «Japan Daily Mail», по мнению святителя, необходимо взять урок.
По планам преобразования духовная семинария, которая «ни на йоту не должна утратить своего специально-церковного назначения», стала бы открытой для поступления юношей-нехристиан. Поступив в нее, молодые люди затем должны были сделаться христианами, но по окончании обучения они могли бы свободны выбрать любой путь, а не только церковное и миссионерское служение. Святитель предполагал, что в преобразованную семинарию стали бы поступать те дети, родители которых бы желали воспитать их нравственно-религиозными.
Под влиянием прочитанной статьи владыка Николай задается вопросом: но так ли это будет? В дальнейших размышлениях святитель приходит к выводу, что если открыть семинарию для всех юношей, то туда будут «определять, в основном, детей испорченных, лентяев и сорванцов, которых надо будет исправлять». Они, даже если исправятся, успеют нанести урон нравственному состоянию остальных детей.
Он объясняет это тем, что несмотря на то, что руководство и преподавательский состав семинарии состоит из японцев (в дневнике святитель даже приводит цитату из статьи из «Japan Daily Mail», что «где японцам не позволено руководить учебным заведением, то якобы лучшие молодые люди избегают такие школы»), но семинария — школа «определенно и неуклонно конфессиональная», и руководство «будет отнюдь не японское, а общеправославное». Это, по мнению владыки Николая, возможно, не будет понято японским нехристианским обществом, и нравственно здоровые «лучшие силы» не пойдут учиться в семинарию. В подтверждение этих мыслей, чуть позже, в начале 1896 г., святитель Николай делает запись в дневнике о полученном из Киото письме священника Симеона Мии: «От о. Симеона Мии печальное письмо… пишет, что не идут теперь порядочные люди в наши школы (да и не в наши только, а во все христианские), хороший народ весь без остатка размещается по разным светским, утилитарным и научным, заведениям».
В конце же своих размышлений 18 октября 1896 г. святитель Николай ставит сложный для себя вопрос: «Не праздная ли и грозящая только неудачами моя мечта о расширении семинарии?».
На следующий день начальник Миссии возвращается к своим размышлениям. В отличие от христианских юношей, которые поступали в семинарию с целью в дальнейшем служить Церкви, юноши-нехристиане могли бы избрать себе любой жизненный путь. В этом заключался следующий вопрос святителя самому себе: будут ли и как будут влиять «мирские воспитанники» на учащихся, готовящихся к церковной службе?
Он признает, что влияние будет, и оно будет направлено, всего вероятнее, на отвращение воспитанников от служения Церкви: «…за спиной у мирских воспитанников будет стоять целый светский мир с бесчисленными служебными путями, один другого выгоднее и заманчивее, а у наших бедных питомцев что? 8−12 ен жалованья в месяц и какое-то неясное для японца дело».
Владыка Николай приходит к выводу, что если открыть двери семинарии, то это значило бы поставить «церковных воспитанников среди двух батарей»: с одной стороны — их будут обдавать дрянными словами и поступками, с другой — отвлекать от последующего церковного служения.
Поэтому, 19 октября 1896 г. равноапостольный Николай принимает нелегкое решение — открывать семинарию для нехристиан (расширять ее) преждевременно: «пусть в Японии переменится ветер, теперь он совсем неблагоприятен для дела, о котором я думал». До этого момента святитель решает «идти скромно тем путем, который видимо Господь указывает нам…».
И.В. Кузьмина
Николо – Угрешская духовная семинария