- Мы не прилагали особых усилий, чтобы преодолеть какие-то препятствия, кого-то догнать и перегнать. Вероятно, высокие результаты получились благодаря двум важнейшим составляющим - наши преподаватели очень любят свое дело и свой предмет, и они - профессионалы.
- Я ни в коем случае не хотел бы быть судьей своим коллегам. Только имел в виду, что большинство наших преподавателей - выпускники государственных факультетов (где качество образования в прежние годы было гарантированно высоким), люди с научными степенями, которые по многу лет преподают в вузах Петербурга, умеют работать со студентами и неоднократно подтверждали качество своей работы.
- У провинциальных коллег все-таки порой несколько отстающие показатели, но не столько потому, что они не имеют базового исторического образования, сколько по причине схоластического подхода к церковно-историческому знанию. Я не представляю, например, как можно заинтересовать студента трудом митрополита Макария, хотя, оговорюсь, для своего времени это был выдающийся ученый. Но в его работе нет ни одной живо представленной фигуры, ни одного захватывающего сюжета, а ведь это просто необходимо для того, чтобы заинтересовать современного студента, у которого на момент поступления сформировано «клиповое» сознание и есть привычка воспринимать именно яркие и необычно поданные сюжеты.
- Не только. К сожалению, и в работах иных коллег нет ни живых мыслей, ни по-настоящему живых персонажей, а главное - почти нет сюжетов. Они сами интересуются не историей, а техникой, и потому сводят историю к схемам, предпосылкам и последствиям, причем тоже схематично-умозрительным.
- Разумеется, живое ощущение истории передается не через лекцию, а через рассказ, а это другой жанр. Лично я стараюсь избегать классической формы лекции. Познание истории углубляется при личном опыте, стало быть, участие студентов в разговоре крайне желательно. В бакалаврских классах я стараюсь вести именно разговор. Семинар предполагает все-таки серьезную подготовку участников, поэтому эту форму приберегаю для магистратуры. Всего опросов по два в семестр, чтобы и времени не потерять, и материала много не накопить.
- Главные цели, которые я ставлю перед собой, следующие: научить мыслить исторично, ибо это дает трезвость; передать любовь к русской истории, в том числе церковной, ибо она учит искренности и чуткости; дать почувствовать провиденциализм и неслучайность происходящего, т.е. научить размышлять; привить аристократичность вкуса, ибо христианин – это аристократ духа. Это высшие цели и это патетика. А говоря просто - понять и полюбить историю, ибо через нее открывается Бог, а если это удастся, то человек будет тянуться к истории сам.
- Да, единых программ нет, и, на мой взгляд, это замечательно. Благодаря некоторой свободе, преподаватель может создавать авторские программы. Собственно, и успех нашей академии связан, в том числе, именно с тем, что у нас все программы - авторские.
- Да, возможно, единые рекомендованные программы были бы полезны для учебных заведений, в которых по тем или иным причинам затруднено или невозможно создание своих программ. Думаю, что это можно сделать, взяв ряд авторских программ и выведя из них некую упрощенную равнодействующую. Наверно, сделать это может Учебный комитет или уполномоченное им лицо. Но повторюсь еще раз: ни в коем случае нельзя отказываться от авторских программ там, где это возможно. И для общей программы я бы предложил изменить разбивку на периоды – провести рубеж между эпохами не в связи с введением патриаршества, а в связи с синодальной реформой.
- Проверка качества знаний студентов, подобная той, которую в прошлом году провел Учебный комитет. Но это пока. Скоро все изменится, и даже наша уникальность будет незаметна. Думаю, что вопрос не в подходе и программах, а в студентах и окружающем мире.
- Создание учебников – проблема, которая назрела, и скоро эта ситуация даст свои плоды. То же касается и хрестоматии, хотя мне, например, легко - я могу посоветовать любую хрестоматию по древнерусской литературе, они почти все подходят для истории Русской церкви допетровского периода.
На самом деле, учебники потихоньку пишутся. Конечно, это первоочередная задача, но первые учебники должны "вылежаться", это не монография, которая требует чуть меньшей ответственности и может быть написана скоропалительно.
Еще одна насущная, но, к сожалению, недооцененная необходимость - атлас. Я знаю, он есть, он готов и его автор предлагала его опубликовать и в Издательском совете, и в Учебном комитете, но никого это не заинтересовало. А ведь история творится в той же степени в пространстве, как и во времени, и знать пространство надо не хуже!
- Все об этом говорят. Помимо академии, я преподаю историю в общеобразовательной школе, и могу свидетельствовать, что дети (а ведь нынешние студенты - вчерашние дети) мыслят совершенно антиисторично.
Они не готовы к восприятию исторического материала, не улавливают движения времени, с трудом понимают, когда именно было так, а потом изменилось, и поэтому не воспринимают историю как знание. В лучшем случае этот предмет для них - сказка о давних временах, что-то вроде былин. Кроме того, их всячески убеждают, что история - это идеология, которая может быть такой, которая нужна конъюнктуре. И, к сожалению, они видят, что это работает.
Абитуриенты слабо подготовлены, не зная истории Отечества или зарубежной истории, они не могут запомнить и понять историю Церкви.
История - это, прежде всего, быль. То, что было, то есть факт. Но сам по себе факт ценности не имеет, если он существует без предыстории и последствий, без причин и целей. Придание истории целесообразности - это важнейший компонент исторического знания. Кому, как не православным историкам, выявлять эту целесообразность. Но если делать это непрофессионально, снова получится сказка.
И еще один момент. Если историю изучать просто как совокупность фактов, то она совершенно не нужна, ведь их не применишь! У нас носятся с фактами как с чем-то не только самоценным, но и обладающим высшей степенью ценности. Но ведь студент нас и понимает, и не понимает. Как в той или иной мере ориентированный на материалистическое восприятие мира человек (вот результат ХХ века!), он согласен с ценностью факта. Но опять-таки, как материально ориентированный субъект, тут же готов и возразить: а зачем мне эти факты учить? Достаточно заглянуть в Википедию или, на худой конец, в книгу (а думают именно так), и там я все нужные мне факты всегда найду! Да более того, как я могу соревноваться с машиной по числу известных фактов? Она точно знает их больше меня! Да что меня! Даже больше, чем любой профессор!
Именно поэтому я настаиваю на том, что факт — вещь второстепенная, поскольку вспомогательная на пути к смыслу.
Вот ни один компьютер не поймет смысла, хотя знает массу фактов. Он не сможет этот смысл и родить и способен только сделать анализ и синтез в пределах вложенной в него программы. А человек может еще и почувствовать, может предположить, может пофантазировать (чистая фантазия истории противоположна, но применить фантазию в историческом исследовании иногда просто необходимо!). Если мы не движемся по пути прогресса, последней видимой нами точкой совершенства в котором является суперкомпьтер, то мы должны ценить прежде всего то, что отличает человека и от животного, и от машины, и приближает или делает похожим на Бога!
И вот тонкая грань! Нужно уберечься и от сказочности, и от идеологичности, и сохранить педагогическое воздействие (но делать это ненавязчиво), и объективность сохранить, и трезвость мысли, когда объективность невозможна. Собственно, в истории она редко возможна. Именно поэтому преподавателю важно уметь передать не только и не столько факты, сколько субъективные переживания или суметь нарисовать художественный образ. Если лектор неравнодушен, он зажигает аудиторию, как зажигает ее яркий, неоднозначный и талантливый артист. Образ оживает вновь и история из музея возвращается в мир.
Помните, как Федор Иванович Шаляпин приехал к Василию Осиповичу Ключевскому перед постановкой "Бориса Годунова" и попросил рассказать, каким был Борис? Ключевский не лекцию прочитал - они беседовали в лесу, и историк живописал. Через мелочи, через семейную историю он смог передать живой и психологически убедительный образ, который впоследствии ожил на сцене.
Так и преподаватель должен передать студенту живое ощущение истории. Сегодня так уже мало кто может... А разве сможет вдохновить студента схоластический образ мышления? «Историки-схоласты» мне не нравятся тем, что они оперируют просто фактами, но когда возникает вопрос: «А зачем они все это рассказывают?», ответа нет. Часто нагромождение фактов бывает и просто неинтересным. Спать только хочется.
И одна из существенных проблем – то, что сами преподаватели не заинтересованы в изучаемом предмете, а если тебе самому безразлично, разве получится вдохновить другого?
- Общецерковной истории повезло. Она так давно излагается в рамках одной школы, что давно сведена к ряду лозунгов, которые легко запомнить. Если все будут говорить и писать о том, что разделение Церкви на православную и католическую это долгий процесс, который имеет свои доминанты, но до конца так и не доведен до сих пор, это будет правильно, но понять и запомнить трудно. А вот запомнить, что церкви разделились в 1054 году, легко, хотя это и неверно. Итак, общая церковная история адаптирована для клипового мышления.
А вот история Русской церкви не адаптирована! Во-первых, потому, что отечественная история скомпрометирована в глазах соотечественников. У нас теперь не принято проявлять патриотизм, Родину позволено не любить, а стало быть, можно презирать ее историю или отдельные, даже героические сюжеты. И прокрустово ложе идеологии очень здесь постаралось. Это знает каждый школьник или студент куда лучше, чем саму историю.
Во-вторых, за ХХ век само знание истории Древней Руси, а уж тем более Русской Церкви так сильно изменилось, что совершенно устарело почти все, что было написано до революции. Недооценивать вклад отечественной академической советской науки нельзя. И если даже эти сведения добрались до лекционных курсов (в лучшем случае), то не добрались до учебников. Они не познаваемы клиповым мышлением и пока не адаптированы для него. Итак, старое изложение низложено, новое не создано. Вот и результат.
- Если курс истории еще больше сокращать, то антиисторичность мышления станет прогрессирующей и легко прогнозируется резкое падение результатов. Боюсь, что в итоге преподавание истории в бакалавриате сведется к комментированному чтению оглавления учебника, а это, разумеется, не способствует получению знания. Сейчас преподавание истории в школе таково, что выпускник по определению не может знать историю именно потому, что на нее отведено слишком мало времени. Таковы абитуриенты. И если мы сократим преподавание истории в бакалавриате духовного образования, мы получим «отцов Иоаннов, не знающих родства».
- Заимствовать нужно фундаментальность и педагогическую целесообразность, которой нам не хватает. Все остальное, хотя бы в зачатке, у нас есть.